making things happen
Книги Феликса — это и новая безупречная модель мышления, и непрямой, но очень действенный массаж мозга, и бездна материала как для работы с собой, так и для коуча или психолога в работе с клиентами.)
Выкладываю их с великодушного разрешения автора.
Воля к Радости. pdf 1.5 MB
Метафизика смысла. pdf 930 KB
update от 26.12.2016
Власть, 1.4 MB, pdf
А здесь можно Волю К Радости купить на Озоне в бумажном виде.
Любой, с кем мы можем пожениться, естественно, будет для нас не совсем подходящим. Будет мудро быть тут приемлимо пессимистичными. Совершенство невозможно. Несчастье как постоянная величина. И тем не менее, иногда мы видим пары с таким базовым, таким разительным несоответствием; такой глубокой несовместимостью, что можем заключить, что есть что-то большее за обычными разочарованиями и напряжениями длительных отношений: некоторые люди просто не должны быть вместе.
Как случаются такие ошибки? Так легко и регулярно, что ужас. Получается, что вступить в брак с неправильным человеком — одна из самых лёгких и самых дорогих ошибок, которую любой из нас может совершить (и она кладёт огромное бремя на государство, работодателей и следующее поколение), это выходит за любые рамки, это почти на грани криминала, что проблема умного брака не является предметом внимания на национальном и личном уровне, как безопасность движения или курения. И это ещё печальнее потому что по правде, причины почему люди делают неправильные выборы легко выделяются и совершенно неудивительны в своей основе. Из можно разбить на следующие основные категории.
Первое: мы не понимаем себя
Когда мы вначале ищем партнёра, то требования, которые мы выдвигаем, окрашены прекрасной неспецифичной сентиментальной неопределённостью: мы скажем, что мы действительно хотим найти кого-то, кто “добрый” или “с кем весело”, кто “привлекательный” или “склонный к приключениям”…
Не то, чтобы это плохие желания, они просто даже близко не достаточны для понимания, что мы конкретно хотим для того, чтобы у нас был шанс быть счастливыми или, точнее, не постоянно несчастными.
Все мы по особенному сумасшедшие. Мы определённо невротичны, неуравновешены и незрелы, но не знаем деталей, потому что никто никогда слишком не воодушевлял нас на их поиск. Таким образом срочная, основная задача любого возлюбленного — справиться со специфическими нюансами собственного безумия. Он или она должны стать соответствующими собственным неврозам. Они должны понять, откуда это пошло, что их такими сделало, и, что важнее всего, какие люди их провоцируют или успокаивают. Хорошее партнёрство — это не между двумя здоровыми людьми (таких на планете и нет особенно), оно между двумя слабоумными, которые умеют или которым повезло найти не угрожающее сознанию согласование между двумя относительными безумиями.
Сама идея, что мы, может быть, не очень сложные как люди должна быть тревожным сигналом для любого перспективного партнёра. Вопрос только в какой области будут лежать проблемы: возможно у нас скрытая тенденция приходить в ярость, когда кто-то с нами не согласен, или мы можем расслабиться только если работаем, или мы какие-то непростые по поводу близости после секса, или у нас никогда не получалось хорошо объяснять, почему мы беспокоимся. Это те проблемы, которые через десятилетя создают катастрофы, про которые поэтому нам надо знать заранее, чтобы искать людей, которые оптимальны по строению для того, чтобы их выдержать. Стандартный вопрос на любом раннем свидании должен быть очень простым: “И в чём ты сумашедшая (или сумасшедший)?”
Проблема в том, что до знания наших собственных неврозов не так уж просто добраться. Это может занять годы и потребовать ситуаций, в которых мы никогда не были. До брака мы редко вовлекаемся в такую динамику, которая правильно держит зеркало для наших расстройств. Когда менее серьёзные отношения угрожают раскрыть сложные стороны нашей природы, мы склонны обвинять партнёра — и говорим, что всё кончено. Что до наших друзей — они предсказуемо не так сильно о нас заботятся, чтобы иметь какой-то мотив исследовать настоящих нас. Они просто хотят хорошо провести вечер. Таким образом мы приходим к тому, что мы слепы к слабым сторонам наших характеров. Сами по себе, когда мы в ярости, то мы не кричим, если некому слушать — и поэтому упускаем из виду нашу настоящую, отчаянную силу ярости. Или мы работаем всё время не задумываясь, пока никто не зовёт нас домой на ужин, — как мы маниакально используем работу для получения чувства контроля над жизнью — и какой ад мы можем устроить любому, кто попробует нас остановить. Ночью всё, что мы чувствуем, это желание сладко обнять кого-то, но мы не имеем возможности встретиться со своей избегающей близости стороной, которая может сделать нас холодными и чуждыми, даже если мы чувствуем, что глубоко преданы кому-то. Одна из самых больших привилегий быть одному — лестная иллюзия считать себя спокойным и уживчивым.
С таким плохим уровнем понимания нашего характера нет ничего удивительного в том, что мы никак не можем знать, кого нам надо искать.
Второе: мы не понимаем других людей
Эта проблема осложняется тем, что другие люди находятся на таком же низком уровне знания себя, как и мы. Какими бы благонамеренными они бы не были, они тоже не могут понять, не говоря уже о том, чтобы сказать нам, что с ними не так.
Естественно мы бросаем пробные камни в попытке их узнать. Мы едем и посещаем их семьи, иногда места где они учились в детстве, мы смотрим на фотографии, мы встречаемся с их друзьями. Всё это составляет чувство, что мы подготовились. Но это примерно как начинающий пилот предположил бы, что может летать, после того, как запустил в комнате бумажный самолётик.
В более мудром обществе будущие партнёры будут проводить друг друга через детальные психологические тестирования и отправляться на долгие оценки командами психологов. К 2100 это больше не будет звучать, как шутка. Тайной будет, почему человечество так долго к этому шло.
Нам надо знать внутреннее функционирование психики человека, с которым мы хотим пожениться. Нам надо знать их отношение и позицию по поводу власти, унижения, самоанализа, сексуальной близости, проекций, денег, детей, старения, верности и сотен вещей кроме этого. Это знание не может быть получено в обычном разговоре.
В отсутствии всего этого мы больше всего управляемся тем, как они выглядят. Кажется, что так много информации может быть собрано в том, какие у них глаза, нос, форма лба, распределение морщин, улыбке… Но это как думать о том, что фотография атомной станции снаружи может нам рассказать всё, что мы должны знать о расщеплении атома.
Мы “проецируем” ряд совершенств на любимых на основании очень скромных улик. В представлении целой личности из небольших, но запоминающихся деталей мы делаем с внутренним характером человека то же, что наше зрение делает с наброском лица.
Мы не видим на этой картинке кого-то без ноздрей, с восемью прядками волос и без ресниц. Мы заполняем пропущенные части, не замечая, как мы это делаем. Наш мозг обучен брать небольшие визуальные подсказки и конструировать из них целые фигуры, и мы делаем тоже самое, когда дело касается характера нашего будущего супруга. Мы дорого платим за то, что, гораздо более чем предполагаем, являемся художниками очень хорошо дорабатывающими реальность.
Уровень знаний который нам необходимо обработать для брака выше, чем наше общество готово поддерживать, распознавать и согласовывать — поэтому наши социальные практики вокруг семьи глубоко не верны.
Третье: мы не привыкли быть счастливыми
Мы верим, что ищем в любви счастья, но это не так просто. На самом деле мы ищем того, что знакомо — что может усложнить любые планы на счастье, которые мы имеем.
Мы воссоздаём во взрослых отношениях что-то из чувств, которые мы узнали в детстве. Мы были детьми, когда впервые узнали и поняли, что значит любовь. Но, к несчастью, уроки которые мы получили могут быть не такими простыми. Любовь, которую мы узнали как дети, может быть сплетена с другой, менее приятной динамикой: быть контролируемым, чувствовать унижение, быть брошеным, не общаться, короче страдать.
Будучи взрослыми, мы отказываем некоторым здоровым кандидатам, на которых наталкиваемся, не потому, что они неправильные, а потому что они слишком уравновешены (слишком зрелые, слишком понимающие, слишком надёжные), и эта правильность выглядит незнакомой и чуждой, даже тягостной. Вместо этого мы устремляемся к тем кандидатам, к которым тянется наше бессознательное, не потому, что они сделают нам приятно, а потому что они будут фрустрировать нас знакомым способом.
Мы вступаем в брак с неправильными людьми потому что правильные выглядят не такими — незаслуженно; потому что мы не имеем опыта здоровья, потому что полностью быть любимыми не ассоциируется у нас с чувством удовлетворённости.
Четвёртое: быть одному так ужасно
Если оставаться одному невыносимо, то никто не может быть в правильном состоянии сознания для рационального выбора партнёра. Мы должны быть абсолютно спокойны с перспективой многолетнего одиночества, если хотим иметь шанс сформировать хорошие отношения. Или мы больше любим не быть одиноким, чем мы любим партнёра который подошёл бы нам таким, какие мы есть.
К несчастью, общество, после определённого возраста, делает одиночество опасно неприятным. Социальная жизнь вянет, пары чувствуют угрозу в независимости одиночек, чтобы слишком часто их приглашать, человек чувствует себя уродом идя один в кино. Секс также сложно получить. При всех новых гаджетах и предполагаемых свободах современности может быть очень сложно оказаться с кем-то в постели, и ожидание делать это регулярно после 30 связано с разочарованием.
Гораздо лучше перестроить общество по принципу университета или общежития — с общественным питанием, общими удобствами, постоянными вечеринками и сексуальным смешением… В этом случае любой кто решит жениться будет уверен, что делает это из соображений преимуществ парности, а не избегания негативной стороны одиночества.
Когда секс вообще был доступен только в браке, люди поняли, что это ведёт к женитьбе по неправильным причинам: чтобы получить что-то, что было искуственно ограниченно в обществе как таковом. Люди свободны делать лучший выбор о том, с кем вступать в брак сейчас, когда они не просто отчаялись в желании секса.
Но в других областях дефицит остаётся. Когда общение в компании доступно только для пар, то люди будут составлять их чтобы просто избавить себя от одиночества. Время освободить “общение-компаньонство” от оков парности, сделать его таким же доступным, каким хотели сделать секс борцы за его свободу.
Пятое: Большой престиж инстинктов
В старинные времена брак был рациональным делом; всё было в соединении вашего куска земли с их. Это было холодно, безжалостно и не связано с счастьем главных действующих лиц. Мы всё ещё этим травматизированы.
Мы заменили брак по причине браком по инстинкту, романтическим браком. Это диктует, что единственным путём к браку должно быть чувство человека по поводу другого. Если кто-то чувствует, что “любит” — этого достаточно. Больше никаких вопросов. Чувство отпраздновало триумф. Другие только аплодируют его появлению, уважая, как можно уважать схождения божественного духа. Родители может быть и в ужасе, но и они должны предполагать, что истину знает только пара. У нас последние триста лет коллективная реакция на тысячи лет беспощаднго вмешательства основанного на предрассудках, снобизме и недостатке воображения.
Прежний “брак по расчёту” был настолько педантичным и предусмотрительным, что одним из качеств брака из чувств видится, что человек не должен уж очень думать, почему он женится. Анализ решения чувствуется “не-романтичным”. Расписать таблицы за и против кажется абсурдным и холодным. Самая романтичная вещь, которую можно сделать — сделать предложение быстро и внезапно, возможно в течение одной или нескольких недель, в спешке энтузиазма — без какого-то шанса сделать ужасные “размышления”, которые гарантировали печаль людям тысячи лет до того. Безрассудство сценария является таким же знаком, что с браком всё будет в порядке в точности потому, что старый тип “безопасности” был опасностью для счастья.
Шестое: мы не ходим в Школы Любви
Настало время для третьего типа брака. Брака по психологии. Такой при котором женятся не ради земли, и не только из-за “чувства”, но только когда “чувство” прошло правильную проверку под эгидой зрелой осознанности психологии себя и другого.
В настоящее время мы женимся без всякой информации. Мы почти не читаем книги на специальные темы, не проводим более чем небольшое время с детьми, не допрашиваем строго другие женатые пары или не говорим искренне с разведёнными. Мы идём в это без какого-то внутреннего понимания причин, почему брак распадается, кроме того, что предполагаем глупость или недостаток воображения участников.
В эпоху брака по расчёту рассматривались следующие критерии:
– кто их родители
– сколько у них земли
– насколько они культурно близки.
В романтическую эпоху смотрели на следующие знаки, показывающие, что всё правильно
– не могут прекратить думать о возлюбленном
– испытывают сексуальную страсть
– нравятся друг другу
– могут долго общаться.
Нам нужен новый набор критериев. Мы должны узнать:
– в чём они безумны
– как они смогут воспитывать вместе детей
– как они смогут вместе развиваться
– как они смогут оставаться друзьями
Седьмое: Мы хотим заморозить счастье
Мы обречённо и отчаянно настаиваем на том, чтобы сделать приятные вещи постоянными. Мы хотим иметь машину, которая нам нравится, мы хотим жить в стране, которая нам нравится как туристам. И мы хотим вступить в брак с человеком, с которым мы потрясающе проводим время.
Мы воображаем, что брак — гарант счастья, которым мы с кем-то наслаждаемся. Что он сделает перманентным то, что иначе мимолётно. Это поможет нам поймать в бутылку радость — ту радость, которую мы испытывали, когда идея сделать предложение впервые пришла к нам в голову: в Венеции, в лагуне, на яхте, с вечерним солнцем бросающим золотые блики по всему морю, перспективой ужина в маленьком рыбном ресторане, с любимым человеком в кашемировом свитере в наших объятьях… Мы женимся чтобы сделать это чувство постоянным.
К сожалению, нет причинно-следственной связи между браком и этим чувствами. Чувства были из-за Венеции, времении года, отдыхом от работы, удовольствием от ужина, двумя месяцами знакомства с кем-то… ничем, что брак увеличивает или гарантирует.
Брак вообще не сохраняет моменты. Этот момент зависит от того, что вы кого-то знаете только немного, что вы не работаете, что вы остановились в прекрасном отеле возле Canal Grande, что у вас был прекрасные вечер в музее Гуггенхайма, что вы только что ели шоколадное мороженое…
Брак не имеет силы сохранить отношения на этой прекрасной стадии. Он не управляет ингредиентами нашего счастья в этой точке. На самом деле брак будет решительно двигать наши отношения в другую, совершенно отличную точку: жизнь в пригороде, долгое общение, двое маленьких детей. Единственное что будет общего — партнёр. И это может быть неправильный ингредиент в этой бутылке.
У художников-импрессионистов 19 века была скрытая философия мимолётности, указывающая нам мудрое направление. Они принимали то, что счастье преходяще, как встроенное качество существования, и могли бы помочь увеличисть примирение с этим. Картина Сислея, изображающая сцену французской зимы фокусируется на привлекательных, но абсолютно неуловимых вещах. Во время заката, солнце вот вот исчезнет за горизонтом. Свечение неба на короткое время делает ветки голые ветки менее жёсткими. Снег в тихой гармонии с серой стеной; холод кажется спокойным, даже волнующим. Через несколько минут наступит ночь.
Alfred Sisley, The Watering Place at Marly-le-Roi, 1875
Импрессионизм интересовал тот факт, что вещи, которые мы больше всего любим — изменчивы, они есть только короткое время, и потом исчезают. Он отмечает тот вид счастья, который скорее длится несколько минут, чем лет. Снег на картине выглядит приятно, но он растает. В этот момент небо прекрасно, но оно вот-вот потемнеет. Этот стиль в искусстве развивает навык, который распространяется за пределы самого искусства, навык принятия и уделения внимания коротким моментам удовлетворения.
Пиковые моменты жизни коротки. Счастье не поставляется в виде многолетних блоков. Под руководством импрессионистов мы могли бы быть готовы принять отдельные моменты каждодневного рая, встречающиеся на нашем пути, не делая ошибки, что они навсегда, без необходимости превращения их в “брак”.
Восьмое: мы думаем мы особенные
Статистика не обнадёживает. Каждый видит перед собой достаточно примеро ужасных браков. Они видят своих друзей, которые пытаются и расходятся. Все отлично знают, что в целом браки проходят огромные сложности. И всё равно мы не так легко применяем это знание к себе. Специально это не говоря, мы предполагаем, что это правила, которые относятся к другим людям.
Даже если статистика говорит, что шанс что брак распадётся — один к двум — это кажется приемлимым, особенно если влюблены, кажется что шансы значительно выше. Любимый человек ощущается, как один на миллион. А с такой выигрышной комбинацией ставка на брак кажется абсолютно оправданой.
Мы безмолвно исключаем себя из обобщений. И никто нас в этом не обвиняет. Но мы можем получить выгоду от того, чтобы увидеть себя подверженными общей судьбе.
Девятое: мы хотим перестать думать о любви
Скорее всего у нас было несколько лет турбулентности в нашей личной жизни перед тем, как мы поженились. Мы пытались быть вместе с людьми, которым мы не нравились, мы начинали и разрушали союзы, мы ходили на бесконечные вечеринки в надежде кого-то встретить, познавали волнения и горькие разочарования.
Не удивительно, что в какой-то момент нам этого становится достаточно. Часть причин, по которой мы хотим вступить в брак — ослабить всепоглощающую хватку любви на наших душах. Мы истощены мелодрамами и потрясениями, которые никуда не ведут. Другие трудности не дают нам покоя. Мы надеемся, что брак положит конец болезненному правлению любви в нашей жизни.
Этого не будет и не может быть: в браке также много сомнений, надежд, страха, отверженности и предательства, сколько и в одиночной жизни. Только со стороны брак выглядит мирным, небогатым событиями и приятно скучным.
****
Подготовка к браку, в идеале, образовательная задача которая лежит на культуре в целом. Мы прекратили верить в династические браки. Мы начинаем видеть недостатки романтического брака. Приходит время психологических браков.
Предварительная переписка, когда Миша прислал мне видео одного русского эзотерического персонажа, а я задавал критические вопросы к тому, что тот делает и показывает, спорили про разных учителей с примерами — пропущена. Потом я понял, что меня не понимают. Решил объяснить всё окончательно и так доходчиво, как мог.
Антон:
ну смотри, технически духовный рост и личностный — осознание как можно большего объёма восприятия через деконцентрацию и умение применять это чуствование в как можно более длинных и масштабных проектах (личная сила) через концентрацию.
до определённого уровня там в принципе всё равно.
когда человек в осознанных медтиациях начинает ловить эманации за пределами собственной сущности — атманического уровня и его внешних пределов — там ощущения разворачиваются в бесконечность. натсоящую, не условную научную бесконечность вселенной, которая на на данный момент конечна. имеет начало и границы.
в этой бескоенчности много всего, поскольку она бесконечность.
есть магистральное направление личностной реализации, очерченное великими духовными традициями, индуизмом, буддизмом, даосизмом, иудаизмом, христианством, мусульманством, синтоизмом. при этом там есть ещё много всего.) и много культов и структур, которые не от света, который более менее понятно откуда, а из этого “много всего”.
корректность направления очень часто харакетирзуется системностью учения. например, любая из этих систем вполне показывает вопросы самореализации, духовности, реализации потенциала для человека живущего в миру, увеличение свободы как системный процесс роста, дисциплину как заботу, любовь, как системный естественный механизм расширения границ личности, наличие “внутреннего божественного сознания” и возможности к нему обращаться через собственное предзначение, ненасилие, как один из критериев точности пути и состояния.
есть люди, которые выросли в хорошей передаче, и которые даже не находясь более менее очевидной близости от носителей эталонных состояний духовных (сейчас это в основном представители буддизма и некоторых направлений индуизма, момент на земле такой) чувствуют это самое магистральное направление. и вполне его дорисовывают в любой неполной системе практик, объяняя, что в ней может быть хорошего.
скорее всего ты такой же в этом смысле, как и я.) со своими отягощениями, снова как и я, о такой же.
НЕ ВСЕ ТАКИЕ.
и я говорю, в том, что даёт этот милейший, похожий на Экхарта Толле по повадкам до намёка на хорошую имитацию дяденька, имеет провалы, которые мы с тобой заполнили бы правильным нашим пониманием.
НЕ ВСЕ ТАК МОГУТ. 80% точно не могут. не людей вообще, а людей у которых сформулированное чувство, что надо чем-то и как-то сосбой заниматься — вообще-то есть, которые уже чувствуют, что надо идти внутрь. Из них 80% уже не видят эти знаки на дверях, где настоящий путь, а где пустышка с возможными отягощениями.
мы тоже можем не видеть, но тогда идя по дороге определённой школы просто доходим то реализации её отягчающих моментов глубоких, и начинаем их чувствовать. и выходим из них, со сложными историями часто. пикап у нас так отыграл точно. на уровне духовных практик такие ложные дорожки тоже есть. вот и думай.
Михаил:
совершенно с тобой согласен
только чего тут думать? идти надо туда, куда ощущаешь, что сейчас вот именно туда. это единственный ориентир, на который можно опереться. вполне возможно, что это обернется какой-нибудь новой сложной историей. но какие альтернативы? кстати, близко к первой части твоего текста X (я чтобы не упоминать имён конкретных деятелей которых мы обсуждали) говорит вот в этом видео и по поводу того, что не все такие согласен. но опять же я про X тебе и сказал как про мой личный вектор, а не как про инструмент массовой и универсальной терапии из доступного мне на данный момент спектра предложений, его направление вызывает у меня наибольший резонанс для моего личного движения. мне это чувство узнаваемости хорошо знакомо, так было и с Ошо в свое время и с парой других коренных персонажей. вот на него и опираюсь
Антон:
.) это неразвитость фазы этих внутренних осознаний, когда они только начинаются, идётся действительно туда, где поток прикольнее. при этом для того, чтобы отличать например, что прикольно, а что ни разу не прикольно — нужно хорошо ориентироваться по традиции.
Михаил:
какие у тебя предложения?
Антон:
.) общаться с носителями традиций хорошими, про которых внутри традиций знают, что они крутые.
ну то есть какая бы гадость даже внутри той же РПЦ не была, они там внутри осознают, кто клоуны, кто чиновники, а кто духовность качают. их мало, но они есть. если совсем глубоко, то те, кто на Афоне сидят (пара человек) и в удалённых наших скитах. если по московским священникам, к кому можно пойти, то интересна ветка поддерживающая линию Александра Меня. это http://damian.ru/
в буддизме дофига на данный момент открытых персонажей. собственно Далай Лама сам технически более чем доступен и вокруг него много мощных ещё. их появления вокруг России можно отслеживать на savetibet.ru
у даосов надо ориентироваться на тех, кто авторизован пережившими культурную революцию. то есть во-первых теми, кто не жил тогда в китае (сингапур, таиланд, тайвань), во-вторых теми, кто в китае жил в монастырях, до которых хунвейбины просто не успели дойти, физически, ногами, такие есть.
суфии есть хорошие. их внутри ислама тоже знают. из тех, кто на западе и в постконфессиональной парадигме — a.h. almaas.
иудейская традиция закрыта для неиудеев. не знаю как ты там.)
в индуизме самый вменяемый чувак из тех, что я вижу — Satgure Sivaya Subramuniyawami http://www.himalayanacademy.com/
Михаил
спасибо за финал. он был действительно крут. а то я уж начинал ощущать, что мы воду в ступе толчем. искренне благодарен тебе
Миша умер 27 июля этим летом…
Мне иногда в голову приходят мысли очень странного характера. Я далёк от того, чтобы считать их чем-то серьёзным. Скорее это некое творчество, всё-таки, замаскированное под публицистические идеи. Но в каждой шутке есть доля шутки.
Вот в связи с запретом на европейские продукты и сегодняшней новостью про возможность запрета Uber. Мне почему-то вспомнилась цитата из Проханова. Возможно единственная цитата из Проханова, которая мне когда-то понравилась.
Во время Второй мировой войны “золотая” британская молодёжь, сынки аристократов и денди оставили на время свои вечеринки, великосветские пирушки, надели военную форму, сели в “спитфайры” и в небе над Ла-Маншем дали отпор германским Люфтваффе. Гибли сотнями, деля свою участь с британскими простолюдинами. Сегодня член королевской семьи принц Гарри не снимает камуфляж, разъезжая на бронетранспортёре по стреляющим афганским ущельям.
И только российская знать в своей патологической алчности, в безумном стяжательстве, презрении к народу, от которого она отгородилась ОМОНом и телевидением, продолжает пировать, принимая взрывы пластида в Домодедово за грохот праздничных петард.
(отсюда)
И все эти долбаные санкции — робкий призыв на мобилизацию к несистемным элитам. С системными всё ясно. Они рубят бабло и их решения определяются алчностью и выгодой. С народом тоже всё ясно, он безмолвствует, as usual. Только глобально мыслящие интеллектуалы, уже много лет как намедитировавшие себе вэлфер там, где это кажется совершенно невозможным, имеют энергию что-то в этой картине поменять, потому что так как она идёт, она идёт куда-то совсем не туда.
С одной стороны, они имеют большой поколенческий опыт выживания и достижения комфорта для любимой креативной и когнитивной деятельности с элементами гедонизма. Были времена и позлей и покруче, в которых отцы и деды прекрасно справились. Это в крови и на подкорке.
А сейчас хотя бы так имитируя какие-то удары, которые могут таких людей имитационно задевать хотя бы на смысловом уровне, их пытаются как-то разбудить. Чтобы встали. Хоть куда-то. Такое “Ну пожалуйста, где же вы, мы тут вообще-то воюем.”
Я начну неменого издалека и немного с мрачного наблюдения. Закончу, правда, тоже мрачным, но многих оно бодрит и радует.)
Некоторое время назад внимание либеральной снова общественности привлекло дело Татьяны Андреевой, которая зарезала пытавшегося её изнасиловать молодого человека. В частности, по этому поводу целых два (1, 2) раза написал Антон Носик. Написано это было в связи со сбором средств на съёмки документального фильма, сбор денег завершён, так что это не промо-текст ни разу.
В частности во втором посте посте приводится прекрасная формулировка из вердикта суда.
«целовать её в шею, трогать ягодицы и притягивать к себе»; после просьбы не приставать и нанесения ею ударов по лицу Черкайкин продолжил «приставание», однако «физической боли не причинял», не удерживал её, угроз никаких не высказывал (л.д.50-52; 55-57 т.1); такие обстоятельства свидетельствуют об отсутствии в действиях Черкайкина противоправного посягательства на половую неприкосновенность осужденной, поскольку объективная сторона изнасилования в обязательном порядке требует наличия таких элементов, как применение насилия или угрозы применения насилия, либо использование беспомощного состояния потерпевшей;
Судьи были женщины.
Ну казалось бы, просто идиотизм судебно-ментовский. Но давайте посмотрим с ракурса идеологического, на проявление стратегии.
И тогда в общем-то совершенно понятно, что происходит. Дело в том, что роль правосудия, в адекватном смысле, не навязывать какие-то чуждые правила, а утверждать принятую в обществе систему взаимоотношений, естественную.
Мы снова сталкиваемся с войной многонациональной либеральной общественности, не воспринимающей русскую культуру абсолютно, против традиций и смыслов, принятой здесь, наших, русских.
Хватит уже, правда, ведь очевидно, что эти западные истории про насилие и его понимание,– что это всё вообще не про нас. Что у нас принято выражать свои чувства по-другому, не так, как у бледных англосаксов.
Вот ещё история на ту же тему. Есть такой сериал у BBC, Белая Королева.
Там есть сцена, которая вообще-то сцена попытки изнасилования, за что создателям сериала пришлось приносить извинения. Мол историческая правда требует некоторой жёсткости.
Если русским (украинским и белорусским тоже, естественно) девушкам эту сцену показывать, то кроме финала с ножом там, по их словам “обычный ход романа”.
Можете попробовать сами, вот собственно эта сцена (2 минуты 50 секунд, mp4). Поэкспериментируйте на своих знакомых для смеха. 500 лет назад и извиниения vs. “так нормально же всё”.
Так может хватит воспринимать чуждые нам англо-саксонские ценности? У России как турана своё отношение к женщинам и у нас они, возможно, более свободны, чем где-то в мире. Политические права женщины получили раньше, чем в большинстве стран Европы.
И никогда в России не было такой шовинистской рекламы. Только теперь появилась, кстати!
Потому что выросшая в такой, нашей, более открытой и честной, в том числе на физическом уровне, обстановке женщина, конечно, гораздо сильнее изнеженных и несамостоятельных европеек, вынужденных бороться за свои права от скучной жизни на задворках общества.
Да и со своей дурацкой политикой политкоррекности они уже докатились до того, что скоро на их улицах будет больше негров (а в США латиносов), чем титульной нации.
Вон, в Индии тоже всё в порядке с изнасилованиями. И ничего, демократия и развивающаяся экономика, не надо нам тут говорить об одних правилах игры в многополярном мире и вообще о различиях евразийской и атлантической модели взаимоотношения полов.
А для России либеральная демократия скандинавского типа — давно пройденный этап, в Великом Новгороде в раннее средневековье, как и права женщины у древних славян. А у нас, вместе с усилением Московского Княжества в XVI веке был принят Домострой, с нормами наказания жены, например. Прогресс не всегда и не везде таков, как его понимают либералы в Штатах и те, кто им продался.
И вообще, пора уже понять, мы просто настоящие демоны, окопавшиеся на леднике с нефтью и тёлками. И можно отлично юзать и то и другое, что вам не нравится?
И вопрос вообще говоря совсем не риторический.
В этом, реальном материальном мире мы так или иначе стремимся к совместности. В разных областях, в отношениях, в бизнесе, в убеждениях, в безумии. И мы её либо получаем, либо не получаем. Если мы её получаем, то всё ok, а вот если нет, то начинается интересное.
Мы можем отнестись к этому двумя способами. Мы можем признать свободу другого, а можем так или иначе переживать жажду власти. Жажда власти это просто больно. Но переживать её это просто выбор.
Всё, по-моему тут больше ничего нет.
Это слово совсем не такое как культурный или добрый, не такое качество, к которому, кажется, можно как-то сознательно стремиться, нечто высокое и в то же время странное. Другой может вам сказать комплимент об этом, но сами вы не можете сказать о себе, что таким стали.
Несмотря на то, что невозможно достичь стабильного состояния мудрости, стремление к мудрости вполне может быть реабилитировано и занять место сдери многих других целей, к которым мы можем двигаться.
Она соткана из нескольких направлений.
РЕАЛИЗМ
Во-первых, мудрые “реалистичны” по поводу того, как многие вещи могут быть сложны. Они не отрицают надежду (это была бы сама по себе глупость), но понимают, что в любом проекте, будь то воспитание ребёнка, запуск бизнеса, проведение спокойных выходных с семьёй, изменения нации, влюблённость — могут быть сложности. Знания о том, что делается что-то сложное, не лишает мудрых амбиций, но делает их более стойкими, спокойными и менее склонными к панике о проблемах, которые неизменно встают у них на пути.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Мудрые необычно чутки к моментам красоты и покоя, даже очень незначительным, мимо которых можно проскочить с грандиозными планами, именно потому что осознают, как много может пойти и пойдёт не так. Они, понимая все опасности и трагедии бытия, могут получать удовольствие от спокойного, без событий, солнечного дня, цветов, растущих у кирпичной стены, очарования трёлетнего ребёнка, играющего в саду или вечера с шутливыми разговорами с друзьями.И это не значит, что они сентиментальны и наивны, в точности наоборот: они знают как брать всю ценность спокойствия и удовольствия так как знают, как сложно может всё быть.
ГЛУПОСТЬ
Мудрые знают, что все человеческие существа, включая них самих, глубоко утонули в глупости: у них иррациональные желания, несовместимые цели, они многого не осознают, они склонны к перемене настроения, их настигают всевозможные фантазии и заблуждения и они всегда толкаемы эротическими требованиями своей сексуальности. Мудрые не удивляются одновременным существованием глубокой незрелости и порочности вместе с взрослыми качествами интеллектуальности и моральности. Они знают, что мы слегка эволюционировавшие обезьяны. Понимая, что по крайней мере половина их жизни иррациональна, они пытаются, по возможности, отодвигать безумие и успокаивать панику, когда эти чувства (неизбежно) поднимают голову.
Мудрые серьёзно относятся к тому, чтобы смеяться над собой. Они хеджируют свои заявления, они скептичны к своим заключениям. Их уверенность не так хрупка, как у других. Они смеются над постоянными столкновениями того, как вещи должны быть совершенны и безумным образом того, как они часто происходят на деле.
ВЕЖЛИВОСТЬ
Мудрые реалистичны о социальных отношениях, в частности о том, как сложно изменить мнение людей и влиять на их жизни.
Поэтому они очень сдержаны в том, чтобы слишком прямо говорить людям то, что они думают. У них есть чувство того, как редко это полезно быть придирчивым к другим. Больше всего они хотят, чтобы между людьми было всё хорошо, даже если это значит, что они не до конца аутентичны. Так они будут сидеть с кем-то с противоположными политическими взглядами и не будут пытаться их переубедить. Они придержат язык, когда кто-то рассказывает базирующийся на заблуждениях план по реформе государства, образовании детей или управления своей личной жизнью. Они понимают, насколько вещи могут выглядеть по-другому в глазах других и будут искать больше того, что люди имеют общего, чем того, что их разделяет.
САМОПРИНЯТИЕ
Мудрые смирились с тем зияющим разрывом между тем, кем они хотят быть в идеале и тем, кем они действительно являются. Они пришли к соглашению со своими идиотствами, пороками, безобразностями, ограниченностями и отрицательными сторонами. Они не стыдятся себя, и поэтому не лицемерят перед другими. Они могут, без самовлюблённости и тщеславия, показать своим близким довольно точную карту своих неврозов, и недостатоков, и причин, по которым рядом с ними сложно (и поэтому с ними не так уж и сложно).
ПРОЩЕНИЕ
Мудрые также реалистичны по поводу других людей. Они понимают то давление, которое испытывает каждый, под давлением своих амбиций, защищая свои интересы и преследуя свои удовольствия. Если принимать это всё близко к сердцу, то это может заставить воспринимать других сликом “злыми” и злонамеренными. Мудрый знает, что большая часть боли причиняется не намеренно, что это побочный продукт постоянной борьбы в слепом соревновании эго в мире ограниченного ресурса.
Поэтому мудрые не скоры на осуждение и гнев. Они не хватаются за худшее суждение о том, что происходит в умах у других. Они всегда готовы больше прощать из собственного чувства того, как как трудна жизнь каждого: в ней укрыто много фрустрированных амбиций, разочарований и захваченностей. Мудрые ощущают всё давление, под которым находятся люди. Конечно они кричат, конечно они грубы, конечно они хотят занять крайний левый ряд… Мудрые великодушны к тому, что другие люди могут не быть хорошими. Они чувствуют себя не настолько угнетёнными агрессией и подлостью других, потому что понимают, откуда это берётся: из боли.
УСТОЙЧИВОСТЬ
У мудрых есть твёрдое понимание того, что они могут пережить. Они знают, что вполне можно выживать даже если очень многое идёт не так. Человек немудрый простирает границы своего довольства очень далеко. Так оно включает в себя (и зависит от) славы, денег, личных отношений, популярности, здоровья… Мудрый видит преимущества всего этого, но также знает, что может, в ситуации судьбоносного выбора, сузить свои границы и быть довольным внутри ограниченного пространства.
ЗАВИСТЬ
Мудрые люди не завидуют просто так. Они понимают, что есть много причин, по которым они не имеют много вещей, которые они действительно хотят. Они смотрят на магната или звезду и у них есть достойное понимание того почему они никогда не добрались до такого уровня. Это часто выглядит как случайность или несправедливость, но часто имеет и логические основания. Они столько не работали, у них не такой драйв, не такой интеллект.
Мудрые, в то же время, понимают, что некоторые судьбы действительно сделаны только случайностями. Повышают некоторых людей случайно. Некоторые компании, которые не совсем этого достойны — становятся очень крупными. У некоорых людей правильные родители. Победители не все благородные и хорошие. Мудрые люди принимают роль удачи и не проклинают себя за те моменты, где они очевидно не имеют столько, сколько хотели бы.
Мудрые реалистично воспринимают последствия побед и успешности. Может быть они и хотели бы выигрывать также, как и кто-то другой, но понимают, что многие фундаментальные вещи оставются при этом неизменными, независимо от достигаемых результатов. Они не преувеличивают доступные нам изменения. Они знают, как мы привязаны к какой-то базовой динамике нашей личности, какую бы работу мы не имели или какие материальные приобретения мы бы не совершали. Для тех, кто преуспел — это поучительно, для тех, кто нет — обнадёживающе. Мудрый видит неразрывность двух категорий, так переоцененных современным потребительским капитализмом: “успех” и “поражение”.
СОЖАЛЕНИЯ
В наше амбициозное время считается, что можно мечтать о безупречной жизни в том, что касается важных решений, как в работе, так и в любви,.
Но мудрые понимают, что невозможно отстроить жизнь без единого изъяна. Человек совершит большие и соврешенно неисправимые ошибки в некоторых областях. Перфекционизм — нехорошая иллюзия. Сожаления неизбежны.
Но сожаления уменьшаются, по мере того что мы видим, что ошибка является эндемическим видовым признаком. Мы не можем увидеть ни чью жизнь без очевидных заметных совершенных ошибок. Эти ошибки не случайны, но структурны. Они происходят из-за того, что мы вынуждены делать выборы в ситуациях с неполной информацией и ограничениями времени. Слишком часто там, где это действительно важно, мы рулим вслепую.
СПОКОЙСТВИЕ
Мудрый знает, что суматоха и беспорядок всегда близко, и они чувствуют его приближение. Поэтому они развивают такую привязанность к покою. Тихий спокойный вечер ощущается, как достижение. День без суеты — то, что нужно отмечать. Они не боятся немного скуки. Может быть и будет гораздо хуже…
Кассовский покачал головой:
— Не придумывайте себе никаких категорий. Я — не американец, не суринамец, не белый, и,– он промолчал,– даже уже и не еврей. Я — это я, и в настоящий момент меня зовут Оскар Кассовский. А вы — это вы; не старайтесь группировать людей по внешним признакам, не имеющим смысла: вы только ещё больше запутаетесь. Вам кажется, что так легче, а на самом деле дление на группы только отвлекает от главного, от сути.
— Почему?– не понял Илья.– от чего отвлекает?
— От Сути, — медленно, как для не очень смышлёного ребёнка повторил Кассовский. — Каждый раз, когда вы видите человека, сколько времени, сколько усилий, сколько энергии вы тратите на отнесение его к разным категориям?! Зачем эта бессмысленная работа, что отнимает столько времени и сил?
— Не понимаю. — Илья недйствительно не понимал. — Какие категории?
Кассовский развеселился. Он махнул рукой в сторону кухни.
— Например, вы видите Алоизию. Посмотрите, сколько лишней работы проделывает ваш мозг. Он идентифицирует Алоизию как: а) женщину, б) негритянку, в) средних лет, г) суринамку, и прочие никому не нужные вещи, которые вы о ней знаете или предполагаете. Когда вы видите меня, вы думаете: “Мужчина, белый, старый, американец”, и уж не знаю, что ещё вы обо мне думаете. И это каждый раз, со всеми людьми. Со всеми миллионами людей, которых вы встречаете в жизни. На улицах, в магазинах, везде. Вы тратите время и силы на автоматическое определение, классификацию всех этих людей. Зачем?
— Не знаю, — Илья никогда об этом не думал.– Подсознательно, должно быть.
— Ерунда. — Кассовский пожевал травку. Дождь принёс из сада голоса людей, и они расстаяли в молчании, заполнившем террасу. Кассовский вздохнул. — Ничего подсознательного здесь нет. Нас просто с детства приучили так делать. А это отвлекает от того, чтобы вспомнить, узнать свою суть. Важно не то, что вы мужчина или женщина, белый или чёрный, а кем вы были до того, как всем этим стали. И как это вернуть. Вот что важно.
Олег Радзинский, Суринам.
Управлением миром возможно ли?
Не просто возможно, но и обязательно.
Как это?
Если ты не научишься управлять собственным миром, то и все остальные знания будут, то есть, окажутся бесполезными.
Главное научиться отделять своё от чужого.
А чужого, как известно, брать не нужно. Не хорошо это.Вэй Дэ-Хань (Беседы с учениками)
