Духовно озабоченные люди часто используют термин “высшие состояния сознания”, чтобы описать важное, но сложно достигаемые состояния ума.
Мудрецы Индии, христианские монахи и буддистские аскеты говорят о достижении моментов “высших состояний сознания” через медитации, пение мантр, посты, паломничество.
К сожалению, мирских людей сильно раздражает тот способ, которым люди из духовности обсуждают их высшие состояния сознания . Это всё звучит как-то туманно-сопливо-наивно, короче — раздражающе. Что в самом деле эти гуру имеют в виду?
Так как врождённого влечения к таинственному и невыразимому мы не имеем, то вполне понимаем такое раздражение. Тем не менее кажется, что идея высших состояний сознания очень интересная и, по существу, не имеющая отношения к эзотерике, и может быть объяснена просто, в строгих рациональных и мирских терминах.
Вот как мы это видим: как человеческие существа, мы проводим большую часть своей жизни в “нижних” состояниях сознания. В них мы в принципе озабочены самими собой, нашим выживанием и нашим собственным успехом в его конкретном определении.
Обычная жизнь вознаграждает практическую неинтроспективную самооправдывающую точку зрения, и это всё признаки “нижних” состояний сознания. Нейрофизиологи говорят, что у нас есть “нижняя” часть нашего мозга, которая называется мозгом рептилии. И говорят, что под его влиянием мы защищаемся, когда нас бьют, обвиняем других, подавляем любые побочные неуместные непосредственно вопросы, плохо мыслим ассоциативно и придерживаемся лестного образа того, кто мы есть и куда двигаемся.
Но тем не менее, в те редкие моменты, когда к нам нет угроз и требований, например рано утром и или поздно ночью, когда мы не захвачены страстями и наше тело расслабленно, у нас есть привилегия доступа к “высшему разуму”, который нейрофизиологи называют неокортекс. Место, где находятся воображение, эмпатия и беспристрастные суждения. Наше собственное эго отпускает нас, и, сбросив привычные оправдания и хрупкую гордыню, мы восходим к менее тенденциозной и более вселенской перспективе.
В таких состояниях разум продвигается за границы чётких личных интересов и захваченностей. Мы начинаем более образно думать про других людей.
Вместо критики и нападения, у нас есть свобода предстваить их поведение, как приводимое в движение от их собственных примитивных разумов, которые они обычно не могут нам объяснить. Эти дурной нрав или порочность теперь видятся симптомами боли, а не злого умысла.
Как удивительна эта постепенная эволюция к развитию способностей объяснять действия других их страданием, скорее чем просто указывать, как они задевают нас. Мы воспринимаем, что подходящий ответ человечесву — не страх, цинизм или агрессия, но всегда, когда мы можем позволить себе это — любовь.
В такие моменты мир показывает себя совершенно другим. Местом страдания, направленных вникуда усилий, людей жаждущих, чтобы их услышали, нападающих на других, но также местом отзывчивости и стремлений, красоты и трогательной ранимости. Подходящая реакция — вселенская симпатия и доброта.
Собственная жизнь ощущается менее драгоценной, можно спокойно представить, что тебя больше нет. Личные интересы отодвигаются и можно представить себя растворяющемся среди прочих преходящих природных явлений и вещей: деревьев, дымов, мотыльков, облаков или волн, разбивающихся о берег. С этой точки зрения статус — ничто, имущество не имеет значения, жалобы теряют свою важность. Люди могут быть изумлены трансформацией и обнаруженными великодушием и эмпатией, если столкнутся с нами в таком состоянии.
Состояния высшего сознания, конечно, длятся отчаянно недолго. И мы ни в коем случае не должны стремиться сделать их постоянными, потому что они не подходят ко многим практическим задачам, которые нам всем необходимо выполнять. Но нам следует их использовать, когда они возникают, и собирать там инсайты тогда, когда они нам наиболее всего нужны.
Высшие состояния сознания — огромный триумф над примитивным разумом, который не может увидеть все эти возможности. В идеале, нам стоит быть более чуткими к преимуществам этого высшего разума и стремиться сделать этот опыт океана нашего сознания менее случайным и менее бессмысленно таинственным.