Запись сделана утром после первой церемонии. Не буду ничего исправлять, она всё равно максимально точно отражает моё состояние в тот момент, и моё мнение сейчас по этим всем поводам ничего не добавит ни вам, ни мне.
Зависимости от аяхуаски нет. Даже психологической. То есть сегодняшней практики мне не хочется. Я иду к madre с уважением, опасением, как к очередной практике или тренировке, где может быть всё что угодно. Но это точно не про кайф, хотя он там настолько бесконечный, что я смотрел вчера на луну и звёзды и плакал от счастья.
Вторая ночь была не такой весёлой. Церемония долго не начиналась. В этот раз я выпил две порции. У меня были какие-то очень простые запросы. Про успех в делах и т.п. И про помощь в работе с конкретным клиентом.
И снова процесс поразил меня тем, что как каждая маленькая его часть, так и весь он целиком были ответом на то, зачем я шёл. Я тут же получил состояние, в котором я не могу ничего увидеть, почувствовать, я очень жёстко ощущал скрежет шестерёнок в своём мозгу и пытался прорваться через него волевым усилием. Я ощущал тело, эмоции и мысли и с невероятным напряжением пытался пройти дальше. «Ты хочешь успеха, парень? Вот почувствуй, как живут те, у кого его нет!» — сказала мне Madre. Я принимал это страдание каждой клеткой. Пытался найти проходы как в себе, в физических ощущениях, так и в пространстве, но всё казалось безуспешным. Я хотел пойти за третьей порцией, но что-то меня остановило. Было какое-то знание, что это как раз и есть тот процесс, который надо пройти до конца. И я пошёл за пением Гиллермо в какой-то момент и оказался в Чистилище. Я узнал его по входу, куда мне было страшно зайти прошлым летом на даосском ритрите, и я был полностью готов к тому, что там будет внутри теоретически, но не по-настоящему. Полное окончательное бессилие. Аналог состояния, с которого в этот раз начался путь, но всеобъемлющий, глобальный и среди таких же, как я. Лёжа на полу и умирая, точнее, уже умерев, совершенно раздавленным и прижатым, это состояние души, которая привыкла к телу и не знает, что без него делать. И в этой привычке к телу, привязанность к этому миру выходила через моё дыхание и потом через рвоту. И после этого я понял, что прошёл и оказался выше.
Поднялся (в этой реальности в доме) на наш третий этаж, зашёл в туалет, вылил из ведра то, что там было, и остановился перед зеркалом. Моё лицо менялось непрерывно, приобретая черты разных мужчин и кажется даже животных. Я шёл по линии предков и в этот момент мой мозг начал выдавать слова, которые вроде бы созвучны словам русского языка, но не имеют в нём смысла. Больше половины слов, которые приходил мне в голову были такие. Я мог говорить, но чтобы добраться до нормального значимого слова мне приходилось отбросить два бессмысленных.
Это было ощущение, что твой разум, дух, который вроде бы сохраняет прежнюю ясность, затягивает в какую-то коробку. Состояние удара, инсульта. Когда media перестают транслировать волю, хотя дух ещё остаётся с телом. Это был перепросмотр развоплощения моего деда. Как будто твой дух медленно покрывается панцирем из которого нет выхода в этом мире, а только в тот…
Но теперь я уже знал дорогу и провожал его, давая осознать своё движение. Мне кажется, что я даже видел отпевание в церкви из гроба, как будто душа ещё не до конца рассталась с телом и как будто примеряется обратно и не понимает, зачем все думают, что я умер!
Не знаю, станет ли такой перепросмотр профилактикой собственного инсульта, будет видно. Жизнь покажет, но мне кажется сейчас, что да. И я слышал такое уже от других практиков. Ещё сегодня в практике, когда мне было совсем сложно, я применил табак. Курил самокрутку из индейского табака, который дружественен растению и помогает ему работать. Ещё очень сильно помогало пение новых приехавших – двух русских шаманов-учеников Гиллермо.
Посмотрим, что будет сегодня. Может быть всё-таки попробовать со здоровьем поработать…
