Мы так привыкли думать об Иисусе как о божестве, которого мы принимаем или отвергаем на основании веры, что склонны пропускать гораздо более важную деталь: он был очень сильным филососфом, чьи правила про человеческое поведение по сей день глубоки и применимы.
Один из самых выдающихся его уроков дан в восьмой главе Евангелия от Иоанна. Иисус недавно прибыл из Галилеи в Иерусалим, когда несколько фарисеев, членов секты, уделявшей основное внимание точному соблюдению иудейских традиций и законов, пришли к нему с замужней женщиной, которую они поймали во время секса с мужчиной, который не являлся её мужем. “Учитель,” спросили они, “эта женщина была поймана во время совершения измены. По нашему закону Моисей заповедал что её надо побить камнями. Что вы скажете?”
Иисус попал в ловушку. Скажет ли он, что отношения на стороне это нормально (то есть оправдать то, что общество считает сексуально очень неправильным)? Или кроткий учитель любви и прощения окажется таким же строгим по вопросам закона, как иудейские авторитеты, которых он любит критиковать?
Иисус отвечает искусно. Он не отрицает права толпы побить женщину камнями насмерть, но он добавляет к этому праву относительно маленькое, но практически эпохальное предостережение. Они могут её убить и уничтожить как душе угодно если, и только если они могут быть абсолютно уверены, что удовлетворяют одному ключевому критерию: они никогда сами не совершали ничего предосудительного.
Важно, что Иисус не имел в виду тех, кто никогда не спал ни с кем вне брака, он имел в виду именно тех, кто никогда не делал ничего плохого вообще, во всех смыслах, в любой области их жизни. Право быть высокомерным, жёстким и беспощадным к грешникам даёт только собственная абсолютная моральная чистота. Предлагается важный этический принцип: нас правильно считать невинными только если нас не в чём обвинить совсем, в любых контекстах, а не только в той области о которой идёт речь. Если же мы оступались хоть где-то, в любой области, даже в той которая далека от того, о чём идёт речь, то мы обязаны расширять наше сочувствие, стремиться к идентификации с правонарушителем, показывать ему больше милосердия и прощения. Мы должны прощать потому что мы причастны к греху вообще, хотя может и не совершали это конкретное преступление.
Иисус отвечает фарисеям словами, ставшими бессмертными: “Кто из вас без греха, первый брось в неё камень…” Толпа, понявшая упрёк, отложила свои орудия, и перепуганная женщина была спасена.
Настоящая мишень этой истории — такая вечная проблема человеческой души как самодовольство. Самодовольство — дегенеративный отросток такой важной вещи, как желание быть правым. Проблема в том, что будучи правыми в какой-то области мы имеем роковую тенденцию воспринимать себя как морально безупречными во всех смыслах, и это ведёт к бесчеловечности горячности по отношению к тем, кто оступился в ситуациях, где мы справились и вели себя хорошо. Наша безупречная позиция по, скажем, экономике, или бедности, или правильному способу ведения хозяйства может дать нам основания воспринимать себя как морально безупречных и отсюда может происходить необычайная жестокость.
Иисус указывает, что самый надёжный способ быть добрым — не гордиться тем, что не делали чего-то конкретно неправильного. И таким образом мы неизбежно помним, что тоже в чём-то бываем глупыми и жестокими, и именно поэтому можем сострадать тем, над кем у нас есть власть “побить их камнями”. Мир, в котором мы твёрдо помним наши проступки, парадоксально оказывается более добродетельным и человечным местом.