Однажды после дзенского ритрита/интенсива осознанности мы приехали к прекрасным друзьям на дачу в зимнем подмоковном лесу, сидели у камина, и я находясь в состоянии духовного опьянения, хорошо воспетого даосскими и суфийскими поэтами (а вы думали они правда не просыхали буквально?), попросил почитать нам вслух Нагорную Проповедь одну так же гостившую там даму.
И понял, что я начинаю что-то понимать. Сначала я испугался и поговорил с докторами. Доктора сказали, что отличают духовные приходы от шизофрении, что я прохожу по первому разряду, всё у меня в порядке и можно идти понимать дальше. Потом начал гуглить всякую официальную богословскую литературу и, сверившись с генеральной линией партии и правительства со святыми отцами, понял, что я понимаю вполне неплохо, там где мне кажется, что понимаю, и продолжил потихоньку медитировать над новозаветными текстами, особенно содержащими само учение Христа.
Одним из таких фрагментов Евангелия как раз и является Нагорная Проповедь. Которая начинается с Заповедей Блаженства, содержит молитву Отче Наш, в частности, и разнообразные уточнения ветхозаветных заповедей.
Естественно, что у меня, как у любого человека озадаченного критическим восприятием информации, встал вопрос, насколько современный текст этой проповеди соотносится с тем, что реально говорил Иисус Иосифович конкретно.
Естественно, оказалось, что не я один таким вопросом озадачен. Достаточно авторитетным мне показался анализ Гезы Вермеса, крупнейшего британского исследователя ближневосточной религиозной истории той эпохи, побывшего в молодости католическим священником. У него есть даже отдельная книжка по этому вопросу: The Authentic Gospel of Jesus (ссылка на kindle edition).
Выжимка из неё конкретно по Нагорной Проповеди приведена тут.
Если коротко, то стихами, которые, похоже, добавлены позднейшими редакторами являются:
– педалирование гонений на христиан после Заповедей Блаженства;
– метафоры про соль земли и свет мира;
– угрозы суровым институтом мирского суда и, ниже, упоминание сборщиков податей;
– кусок про то, что развод это прелюбодеяние;
– метафора про светильник и око;
– дополнительные диалоги с теми, кто не верит, а только исполняет ритуалы;
– и притча про дом на песке и на камне;
То есть некий общий системный вывод, что учение было достаточно просто неиносказательно изложено, было больше о личном, как в смысле внешнего поведения, так и внутренней работы с состояними и вниманием, чем о социальном.
Здесь я собрал текст, более-менее проходящий вопросы на аутентичность по синодальному переводу Евангелия от Матфея. Просто так, чтобы был.
Отдаю предпочтение синодальному переводу перед более современными, потому что его делали люди, явно врубающиеся в практическую (от слова практики) сторону дела, а не просто пытающиеся объяснить городскому жителю xxi века среднего ума суть учения постигаемого только через духовный опыт.
Не говоря уже о стрёмных ситуациях типа ходящего по шизотерическим сайтам и пабликам перевода Отче Наш с арамейского, которое, конечно, оказывается совершеннейшим фуфлом.
Ну а дальше уже, скорее всего, лучше каждому разбираться самому.
