Иногда, возможно, вы лежите рядом со своим партнёром и не спите. Возможно, в этом даже ничего ужасного, почти наверняка, но немного скучно. В конце концов это уже долго продолжается. Секс с ней или с ним OK, но не превосходный во всех во всех смыслах. В том, чтобы раздевать кого-то впервые, чувствовать их волнение своими руками, слышать их сладострастные непристойности есть что-то особенное. Но от отношений, которые у вас уже есть, вы не хотите отказываться, в важных моментах всё хорошо: может быть у вас есть дети или общий дом и вы над этим много работали. Вы не хотите всё потерять, вы просто хотите получить удовольствие от пары новых сюжетов. В эти моменты многие люди думают: “А что там с полиаморией?” И вы чувствуете себя достаточно смелым авантюристом, чтобы на это пойти.
Идея полиамории звучит очень правдоподобно ещё и потому, что выглядит идеальным выходом из нашего общественного коллективного лицемерия по поводу сексуального желания, и это тоже важная часть проблемы. Может быть вы даже знаете кого-то, скажем по теннисному клубу, кто говорит, что они в полиамории; они кажутся нормальными, очень здравыми и очень яркими. В журнале появилась статья о том, как полиамория становится модной в Париже и набирает популярность в Ванкувере. Похоже, у многих получается, почему бы не попробовать? Полиамория выглядит так, как предполагают её торонники, как будто это будущее отношений вообще и, что важно, ваших в частности.
Полиамория убедительна в принципе, как многие аспекты жизни. Большие обобщёные идеи обычно такие. Например, в принципе, многие люди думают, что было бы хорошо отказаться от крысиных бегов в городе и переехать в деревню: это здоровее, жить дешевле, есть возможность выращивать овощи и быть ближе к природе. Или если взять пример из политики, в принципе, многие люди думают, что прямая демократия — с референдумом каждые выходные для любого решения — хорошая идея: наконец мы получим то правительство, что хотим. Это происходит в Швейцарии и значит возможно, и технологии позволяют это организовать гораздо проще.
Но проблема с идеями в принципе в том, что они опасно склонны обходить детали, в которых и расположена вся проблема. Они подстрекают нас забыть, что если мы переедем в деревню, то заказать суши в любой момент будет сложно, соседский трактор будет будить нас в 5.30, некоторые вещи оказываются удивительно дороги, и ещё будет чувство, что на вечеринку не позвали. Или (по поводу прямой демократии) мы забываем капризную и ужасающую природу массового общественного мнения, наряду с отсутствием нашего интереса к политике и совершенную исключительность швейцарского общества и общественной жизни.
С полиаморией всё также. Когда в какой-то момент, когда полиамория в принципе покажется нам зрелым и жизнеспособным вариантом организации своей сексуальной жизни, мы бы посоветовали помнить несколько деталей.
Мы должны представить, как это сложно может быть, когда на оргии наш партнёр нам подмигивает,и исчезает в мягко подсвеченной спальне с двумя другими людьми, мы пытаемся к ним присоединиться, но нас твёрдо отвергает один из них, хрипло спрашивающий, что это за чудо в странном белье. Слышать оргазмы партнёра в руках кого-то ещё — тот ещё опыт.
Мы можем забыть, что когда подпишемся на полиаморию, не так просто будет найти людей, которые будут нас глубоко интересовать. Конечно, возможно будет много предложений от людей, которые не очень в нашем вкусе, но и это будет мука объяснить им, почему мы их не хотим. А когда мы найдём кого-то, кто нам нравится, окажется, что наши сексуальые вкусы не совсем совпадают. Они могут тоже любить когда шлёпают, но сильнее или слабее, чем нам нравится. Или они любят одеваться в костюм пирата, но отказываются носить повязку на глаза, что для нас камень преткновения. Или может они правда кричат непристойности, но их репертуар показывает отсутствие воображения, а голос скрипучий. Наш партнёр может, с другой стороны, совсем без проблем находить новых прикольныx друзей. Мы предполагали, что мы востребованы, но это может обернуться иначе.
Мы также можем начать забывать как хорошо, когда что-то полностью наше. В детстве мы никогда на самом деле не любили делиться игрушками, хотя брать их взаймы было приятно. В пять лет мы глубоко расстраивались, если другие дети брали пожарную машину или начинали играть в повара с маленьким котёнком. Непризнаваемая жилка собственника сидит в нас очень глубоко.
К тому же мы ведём занятую жизнь, а полиамория требует много времени на организацию. Наш перспективный партнёр может быть занят как раз в тот вечер, когда мы свободны, или как раз тогда, когда у нас есть время — собирается встретиться с дантистом, достаточно отвратительной с нашей точки зрения.
Несмотря на атмосферу свободного движения, даже в полиамории придётся иметь дело с некоторыми сложными и неподатливыми эмоциями. Будут разрывы, болезненные финалы, чувства брошенности и приступы ярости. Мы будем свидетелями внутренних неурядиц большего количества людей, по сравнению с теми, у кого один хорошо документированный супруг. Как раз тогда, когда мы будем искать быстрого сексуального приключения, некоторые партнёры начнут неконтролируемо рыдать и срочно рассказывать про своих мам. Другие же, когда мы стоим возле кровати с плёткой или маской, обвинят нас в эгоизме, притворятся, что читают журнал и откажутся объяснять, в чём дело.
Никто не спорит, что для кого-то полиамория может работать, но, как со многими заманчивыми идеями, это не значит, что она будет работать для нас. Скорее всего, если мы станем полиаморами, мы столкнёмся в один прекрасный день со всеми проблемами, которые мы хорошо знали в моногамии — только чаще, хаотичнее и с большим чувством неоправданных ожиданий.